Сказки

==ВНО==
В давние года, на солнечном побережье была научная станция, или, как ее называли, Лаборатория, по Воздействию На Облака. Сокращенно ВНО. К лаборатории примыкало море; пляж был обнесен оградой с плакатами "ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА" с каждой стороны. В запретную зону впадал ручеек, за которым простирались виноградники совхоза "Проморский". Кроме того, к лаборатории примыкал аэродром, на котором ошивалась пара кукурузников, с которых, собственно, "воздействие" и производилось. Один из кукурузников нес мощный (по тем временам) ультразвуковой излучатель, а другой был предназначен для распыления сухой углекислоты. По сравнению с парой бочек артели химпродуктов "Реванш", описанной Ильфом и Пертовым, эти два кукурузника были современным научным оборудованием. Поэтому работники ВНО пользовались уважением в совхозе. Сотрудникам часто проходилось ездить на  полигон, где измерялось количество осадков, вызванных полетами кукурузников, и каждый раз, когда машина ехала на полигон или обратно, а дорога проходила прямехонько через совхоз, гостеприимные южане ее останавливали и "заряжали" вином и фруктами. Кроме того, время от времени к большой цистерне приезжал подъезжал совхозный же говносос; он вывозил на поля нечистоты, производимые сотрудниками ВНО, обожравшимися фруктов. 

Фрукты распределялись по справедливости. Доставалось и дирекции, и пилотам, и вычислительному центру. Поначалу, в лаборатории было всего 2 компютера, но большие. Потом компьютеры измельчали, но здания остались, а штат вычислителей даже раздулся. 

Пилоты налегали больше на вино и коньяк, чем на фрукты; возлияниями сопровождался каждый полет, и эта традиция передавалась из поколения в поколение. Самолеты имели номера, но в разговоре их называли "ультразвуковик"(или, коротко, "звуковик") и "угольщик" (после опытов по распылению сажи). Дети, которым посчастливилось летать на звуковике, потом хвастались, что они летали на ультразвуковом самолете. 

Криогенщики, готовившие сухую углекислоту, предпочитали натуральный продукт этанол, без которого порошок сухой углекислоты не получался. Этой же традиции следовали электронщики, которым приходилось промывать контакты. Судя по расходу этанола, контактов было много. От них не отставали и программисты, промывавшие оптические оси численных моделей. Судя по отчетам, несколько тонн спирта было потрачено также на исследования возможности формирования дождевых облаков на основе аэрозоля этанола. Таким образом, на ВНО, напитки любой крепости были доступны.

В биологическом отделе проводились исследования экологической безопасности ВНО. Подопытных животных посыпали сажей и углекислотой, облучали ультразвуком, а потом сравнивали их мозги с мозгами контрольных животных. Для промывки мозгов тоже использовался спирт. К тому же, в столовой всегда была свежая крольчатина.

В свете вышеизложенного, читатель может понять, что ВНО было райским уголком: фрукты, выпивка, закусон, солнце, пляж, море. Всего этого доставалось в полной мере всем комиссиям, которые приезжали проверить, как тратятся государственные деньги. Секретарши и буфетчицы старались изо всех сил. Надо ли добавлять, что работа во ВНО, или даже краткая инспекция, были крутыми привилегиями. Для того, чтобы охранять эти привилегии, пришлось ввести режим секретности. Государственной тайной были летные характеристики "звуковика" и "угольщика", состав белого и черного порошков, распылявшихся с самолета, а также химическая формула жидкости, которая использовалась для промывки контактов, мозгов, самолетов, излучателей, численных моделей и многих прочих вещей.

Периметр базы патрулировался специальной охраной. Особенно этой охране досаждали нарушители, которые пробирались в запретную зону, где злодейски купались, подводно–охотились, злоумышленно загорали на песке, хулигански жарили шашлыки и пили пиво, и возможно, занимались без санкции директора другими приятными для них занятиями, описание которых выходит за рамки этой сказки. При визитах правительственных комиссий, нарушителей приходилось разгонять.

Пример ВНО мог бы использоваться в дискуссиях о возможности построения коммунизма в одной отдельно взятой лаборатории, но, как это случается в истории, идиллию разрушило несознательное крестьянство. То ли одно лето выпало засушливое, то ли ВНО вызвало слишком много осадков в горах и воды не досталось виноградникам, а может, и то и другое, но виноградникам был нужен дождь. Об этом за бутылкой директору ВНО заявил директор совхоза. Директор ВНО пообещал помочь. Он издал приказ, запрещающий "проливать" облака над полигоном; и повелел учинить дождь над долиной. 

Погода стояла на редкость устойчивая. Через полигон плыли облака. Они кучерявились над хребтом, начинали таять над долиной и бесселдно растворялись над морем. Легкий бриз дул навстречу облакам с моря, но на виноградниках стоял убийственный зной.
Отдел моделирования расчитал, что такое–то количество углекислоты, распыленное над таким облаком в момент, когда оно проходит над хребтом, вызовет лавинообразную конденсацию, которая разовьется над долиной, приведя к нескольким миллиметрам осадков, которым следует выпасть в долиной в виде мягкого дождя. Пилот выполнил инструкции и рассыпал углекислоту. Облако показало виноградарям большой белый кукиж и растаяло над морем.

То же повторилось на следующий день. И на следующий.

Машина с полигона стала приходить "пустая", ее не останавливали и фруктов не дарили.

Директор повелел расчитать поправочный коэффициент, чтобы все–таки пролить хоть одно из облаков над долиной, но это не помогло.

Через неделю их ЦК пришла телеграмма, предлагающая крепить связь науки с производством сельскохозяйственной продукции. 

Перестал приезжать говносос; нечистоты начали проливаться через край бака в ручеек. Пляж приобрел характерное амбре.

Секретарша директора ВНО приняла телефонный звонок из совхоза,
от которого покраснела, а потом от ЦК, после которого заплакала и убежала из приемной.

На следуюший день шофер подал докладную о "неформальных контактах" с местным населением, остановившим его машину, когда он возвращался с полигона; шофер взял бюллетень.

Над ВНО нависла угроза не только юридического, но и физического уничтожения.
Лаборатория оказалась отрезаной от полигона, хотя телефонная связь пока работала. 
На заседании месткома, комендантша спросила, может ли лаборатория заказать чартерный рейс, чтобы эвакуировать сотрудников лаборатории либо самолетом, либо катером, который пристанет к запретной зоне.
Завхоз предложил выдать со склада и раздать сотрудникам кегли и гимнастические палки.

Директор высказал мнение об умственных способностаях зав.отдела моделирования и его сексуальной ориентации.
Директор распорядился "экспоненциально увеличивать дозу углекослоты" с тем, чтобы все–таки вызвать дождь над долиной.

К сожалению, облака продолжали таять, не проливаясь. Во ВНО пришли парламентеры от совхоза. Они держались подчеркнуто–корректно, подали директору ультиматум и удалились. Ультиматум начинался словами "Если мы с вами по–хорошему...", а заканчивался словами "..пеняйте на себя". Директор покраснел и издал приказ, который содержал слова "Выдавать углекислоту в соответствии с грузоподъемностью самолета" и "Облучение на запредельных мощностях".

Наблюдатели с полигона сообщили, что большое темное облако движется по направлению к долине. Угольщика загрузили углекислотой "под завязку", как выразился пилот. Он тажело взлетел и успел набрать высоту, когда огромная туча появилось над долиной; "Звуковик" его сопровождал. Тучу обильно посыпали углекислотой и обстреляли ультразвуком. 

Рассыпав углекислоту, Угольщик зашел на посадку, чуть не встав на крыло при неожиданным порыве бокового ветра. Вырулив на стоянку, пилот выскочил и, матюгаясь, бросился помогать техникам притянуть машину к земле тросами. Пилот "Звуковика" отказался садиться на аэродром ВНО и попросил вынуженной посадки в аэропорту областного центра.

Стало совсем темно; сверкали молнии и грохотали разряды. Дождь был небывалый. Связь прервалась, а потом потух и свет. Ручеек превратился в ревущую ниагару. Двор ВНО был залит водой. Поток нес деревья и бревна. Град пробивал крыши; ураган срывал ошметки железа с кровли и швырял их в окна. Вылетали стекла. Вода залила и жилой дом, и Лабораторный Корпус. Казалось, ВНО уносит в море. Ночь была мокрой, холодной и страшной. 

Наутро ветер стих; взошло горячее солнце. Река опять превратилась в крошечный ручеек. Вместо желто–зеленых виноградников, до самого хребта простиралась каменистая равнина, изодраная черными трещинами глубоких оврагов. Овраги прорезали также двор ВНО и взлетно–посадочную полосу. На фоне опрокинутого ангара, поваленых деревьев, сметенных сараев, перевернутых полузарытых в грязь автомобилей, на площадке, как на постаменте, стоял победителем вцепившийся канатами в бетон кукурузник.

Эпилог. Никто из сотрудников не пострадал; им была выплачена компенсация и они трудосутроены на другие научные станции. Пилот, распылявший углекислоту, ушел из авиации и выращивает виноград на своем участке. Директор ВНО возглавляет секретный институт геофизического оружия. Работники совхоза и их семьи тоже остались в живых, в течение нескольких дней они были эвакуированы в районы, пригодные для проживания и земледелия. Паникеров, которые клеветали, что район стал радиоактивным, было мало; с ними быстро справились. Редактор местной газеты, пропустивший заметку о небывалом атмосферном явлении, освобожден от занимаемой должности; тираж газеты уничтожен. Если среди оврагов в зарослях колючек на бетонной площадке вы найдете проржавевший кукурузник, то вероятно, на этом месте было ВНО.
–––––––––––––––––––––––––––––––
1988 – 2008. (оригинал утрачен, так что записано по памяти. Если кто–нибудь из очевидцев читает, то, пожалуйста, помогите уточнить детали.)